Казалось, кто-то нанёс толстый, неровный слой грязно-серой масляной краски на голубой с золотом холст. Но со временем краска, обмываемая дождём и обдуваемая ветром, стала медленно обдираться по краям с первоначального творения.
Небо давило на меня, оно пыталось стать мною, оно впивалось в меня ртутными каплями, оно душило меня, застилало взор.
Утро. Мысли путались и сбивались, я терял ощущение реальности, жадно хватал ртом воздух, задыхаясь.
Голова взрывалась тысячами видений, мечтаний, образов. Мозг уже не принадлежал мне, он был сам по себе, я ощущал лишь жгучую пронзающую боль в висках. Будто кто-то вырвал всю мою память …
Я был совсем не здесь, я был где-то там.. Я терялся в этом мире, я преступил грань…возможно…
Мелкие влажные капли оседали на моём лице, но это был не я, это была всего лишь оболочка. Лишь
кожура, кожица очередного апельсина, возомнившего что-то о себе.
Свинцово- стальное небо впитывалось в меня, оно стремилось поглотить. Но не могло, меня не было здесь. На губах притаился маслянисто-пресный осадок, но я не чувствовал этого, то были не мои ощущения.
Иллюзия. Тихо шлёпали по асфальту ботинки, не мои.
Розовые черви растянулись тонкими нитями по нему. Мне жалко было их давить, но что есть жалость? Иногда я собирал их и бросал в траву, жалко, но что есть жалость, то был не я.